В 1988 году Алан Вудс взял интервью у Эстебана (Севы) Волкова (внука Льва Троцкого) в одной из комнат Музея Троцкого в Койоакане, хранителем которого он является. В ночь на 24 мая 1940 года Эстебан Волков, которому тогда было всего 14 лет, был ранен в результате зверского пулеметного обстрела сторонниками сталинизма, от которого семья Троцких чудом спаслась. Мы впервые публикуем это интервью на русском языке к восьмидесятой годовщине со дня убийства великого революционера.
Интервью было впервые опубликовано в газете Militant 17 июня 1988 года.
Алан Вудс (далее – AW): Ваша семья ужасно пострадала от рук сталинистов. Твоих отца и сестру отправили в концлагеря, а твою мать, Зину, преследовали до такой степени, что она покончила жизнь самоубийством. Что ты помнишь о них и о своем раннем детстве в России?
Эстебан Волков (далее – EV): О России у меня самые смутные воспоминания. У меня была сводная сестра немного старше меня. Она осталась в России и, как ты сказал, была отправлена в концлагеря. Больше о ней ничего не было слышно. Полагаю, вполне возможно, что она еще жива. Но я ничего от нее не слышал.
Про отца я совсем не помню. Его арестовали, когда я был очень молод. Несколько лет назад Пьер Бруэ прислал мне фотографию, которую он обнаружил во время исследования. Это был первый раз, когда я узнал, как выглядел мой отец.
Что касается моей матери, то ее разлучили со мной, когда мне было семь лет, когда она поехала в Берлин лечиться от нервного расстройства. Это было в то время, когда Гитлер был близок к приходу к власти. Я узнал о ее смерти только через год. Сначала это решили скрыть от меня.
AW: А о своем деде?
EV: Мое первое воспоминание — это когда я приехал с мамой в Турцию, на остров Принкипо, где мой дедушка жил в изгнании с моей приемной бабушкой Натальей. Я прожил там около года. Я помню, как сопровождал его в рыбалках между островами Мраморного моря. Мне тогда было пять лет. Это был первый раз, когда я встретил своих бабушку и дедушку.
В августе 1939 года я наконец переехал к ним в Мексику, за год до убийства. Я ездил в Мексику с Альфредом и Маргерит Росмер. Мне было тогда тринадцать лет, так что я могу вспомнить намного больше.
AW: Как ты мог бы описать жизнь семьи Троцких в Мексике?
EV: Мы были многочисленной «семьей». Были товарищи разных национальностей. Были немцы, и я помню еще одного чешского товарища, но в основном американцы, которые приехали, чтобы защитить семью. Они были из всех слоев общества, в том числе некоторые рабочие. Одним из них был водитель грузовика Джеки Купер. Был художник по имени Гарольд Роббинс и учитель по имени Чарли Корнелл.
AW: Чем тебе запомнилась работа твоего деда?
EV: Он был чрезвычайно активным и чрезвычайно динамичным человеком. Он всегда вставал очень рано и перед тем, как приступить к работе, кормил цыплят и кроликов, которые были для нас источником пищи. Это было для него чем-то вроде физических упражнений. Следует помнить, что он был фактически заперт в этом доме, и у него не было возможности сбежать. После этого он завтракал, а затем проводил практически весь день в своем кабинете до 5, 6 или 7 часов вечера, читая и работая над своими книгами и рукописями. Затем по ночам с товарищами обычно шли политические дискуссии.
AW: Можешь ли ты что-нибудь сказать о покушении, совершенном сталинистом Сикейросом в ночь на 24 мая 1940 года?
EV: За недели и месяцы до этой попытки покушения уже чувствоваось нарастающее напряжение в доме. Нападки в мексиканской сталинистской прессе становились все более яростными. Это уже указывало на то, что готовится какое-то физическое нападение.
Около четырех часов утра я услышал, как внезапно распахнулись ворота сада, а вскоре после этого раздался ужасный грохот выстрелов, и все это место превратилось в поле битвы.
Я смог просто различить силуэты из своей комнаты, а потом они открыли огонь. Внутрь были брошены зажигательные бомбы, и моя комната загорелась. Я притаился за кроватью в углу комнаты. Но когда я увидел бомбы, я выбежал во двор и позвал дедушку. Это было большим облегчением для Троцкого и Натальи, которые сначала опасались, что меня похитили.
AW: Ты был ранен?
EV: Да, пуля задела мою ногу, и на полу остался кровавый след. Очень скоро нападавшие скрылись, и я слышал голоса со всех сторон. Вся семья собралась вместе и очень обрадовалась, увидев, что все мы выжили. Все, кроме Шелдона Харта, молодого американского охранника, который исчез. Это нас всех очень беспокоило. (Позже его нашли убитым — AW).
AW: А что ты помнишь об убийстве деда? Ты знал его убийцу, Джексона?
EV: Меркадер? Да, я его помню. Он был одним из многих, кто слонялся по этому месту. Он очень старался подружиться с охраной, а также с Росмерами. Он всегда оказывал им небольшие услуги, подбадривал их и так далее. Но сначала он не проявил интереса к встрече с самим Троцким.
AW: Это была его тактика?
EV: Верно. Это было средством не привлекать к себе внимания и не вызывать подозрений. Он жил с молодой американской троцкистской по имени Сильвия Агелофф и производил впечатление человека, который очень восхищался товарищами и очень хотел помочь, но при этом открыто не участвовал в политике. Все это было частью тактики. Он продолжал это делать много месяцев.
AW: А ты помнишь само убийство?
EV: Я опоздал на место происшествия. Я был в школе весь день и шел домой, когда заметил необычные движения по дому: люди приходили и уходили, а снаружи была припаркована машина. Вдруг я почувствовал странное чувство. Какая-то тоска, вроде предчувствия, что что-то не так.
Я вошел и увидел очень много людей в ужасном волнении. Некоторые полицейские держали Меркадера, избитого охранниками и истекающего кровью. Он был совершенно вне себя, плакал и кричал. Затем я вошел в кабинет и увидел, что дедушка растянулся на полу. Кажется, он сказал им держать меня подальше. На меня произвело сильное впечатление то, что на последнем издыхании он продолжал так беспокоиться о ребенке. Вскоре после этого приехала скорая помощь и увезла его.
AW: Теперь, переходя к политике, как бы ты описал себя политически?
EV: Как ты знаешь, я не являюсь членом какой-либо политической партии. Однако я бы назвал себя марксистом, потому что считаю, что марксизм — единственная действенная политическая теория в современном мире.
AW: Но что касается сотен тысяч товарищей, погибших от сталинского террора, в том числе многих членов твоей семьи, как бы ты описал свое участие в борьбе за их политическую реабилитацию?
EV: Я считаю, что любой человек, искренне защищающий идеи социализма, морально обязан бороться за восстановление истины об истории русской революции и за реабилитацию всех жертв сталинизма, а также за осуждение всех преступлений и фальсификаций. Необходимо бороться за то, чтобы никогда больше не допустить существования такого чудовищного режима, и, что хуже всего, прикрывающегося названием «социализм» и «коммунизм».
AW: И касаемо московских процессов?
EV: Совершенно необходимо, чтобы вся эта чудовищная ложь была разоблачена и развеяна, чтобы каждая страница была очищена, чтобы не осталось ни малейшего остатка клеветы, используемой, чтобы очернить целое поколение революционеров. Процесс нужно довести до конца.
AW: Ты знаешь, что это дело получает все более широкую поддержку в рабочем движении во всем мире. В Великобритании мы начинаем крупную кампанию по реабилитации Троцкого и старых большевиков. Есть ли что-нибудь, что ты хотел бы сказать товарищам из Великобритании и других стран, которые борются в этом направлении?
EV: Я лишь хочу сказать, что эти мероприятия пользуются моей искренней поддержкой. Они фундаментальны для оздоровления всего рабочего движения. Необходимо восстановить историческую справедливость. Фальсификаторов истории следует заклеймить как изменников социализма. Сталинизм был одной из самых серьезных неудач, понесенных делом социализма за всю его историю. Несомненно, социализм в конце концов победит. Но это было колоссальным разворотом исторического процесса.
AW: Пока мы обсуждаем эту тему, не мог бы ты сказать, что думаешь о нынешней ситуации в России и о «реформах» Горбачева?
EV: Не может быть никаких сомнений в том, что дуют ветры перемен. Есть изменения, но какуда они зайдут, еще неизвестно. Главное, что вся система сейчас зашла в тупик. Они не могут идти дальше по этой дороге. Бюрократическая система переживает кризис. Они не могут отказаться от старой системы открытой диктатуры, как при Сталине.
AW: Ты все еще считаешь Октябрьскую революцию оправданной в свете опыта сталинизма?
EV: Конечно! Нравится нам это или нет, но исторический процесс полон всевозможных взлетов и падений, в том числе жестоких потрясений, влекущих за собой огромные человеческие страдания. Но тем не менее общество движется вперед. Октябрьская революция была одним из величайших событий во всей истории. Тот факт, что впоследствии она приняла иной курс, вытекающий из конкретной ситуации в России того времени, и тот факт, что революция не распространилась на другие страны, никоим образом не меняет этого факта. Не забывайте, что и во Франции после революции 1789–1793 годов были серьезные неудачи, но в конечном итоге революция — в данном случае буржуазная революция — смогла закрепиться.
AW: Ты веришь, что бюрократия в России может исчезнуть сама собой?
EV: Что ж, поскольку обществу требуются квалифицированные кадры для управления промышленностью, технические специалисты и так далее, они должны сыграть важную роль. Проблема возникает когда, как это происходит в России, бюрократия получает огромные привилегии и превращается в правящую элиту, которая пожирает значительную часть излишков, производимых рабочим классом, и живет за счет рабочих.
Власть должна перейти из рук бюрократии в руки рабочих. Класса в целом. Должна существовать настоящая рабочая демократия, в которой участвовали бы сельские пролетарии, а также технические специалисты, ученые и другие слои, которые в современных условиях, на мой взгляд, действительно должны рассматриваться как часть пролетариата.
AW: Мог бы ты сказать что-нибудь о своей роли хранителя музея Троцкого?
EV: Несмотря на острую нехватку ресурсов, мы стремимся сохранить здание как можно ближе к тому виду как это было, когда здесь жил и работал Троцкий. Нам помогают молодые люди, которые приезжают сюда работать. В последнее время правительство Мексики также начало оказывать помощь.
AW: Сколько в среднем у вас посетителей?
EV: Численность меняется изо дня в день, иногда 50, иногда 30. Также бывают группы школьников по 100 или 200 человек.
AW: Меня поразил тот факт, что есть большое количество подписей гостей из Советского Союза, некоторые из которых даже оставили письма поддержки.
EV: Да, в самом деле. Времена сильно изменились! Можно видеть, как люди постепенно теряют страх выражать свои мысли. Сейчас они не только подписываются, но, как ты говоришь, оставляют сообщения. В последнем из них, ранее в этом году, говорилось следующее: «После Бухарина следующим революционером, который будет реабилитирован в СССР, будет Лев Троцкий».
AW: Это имеет огромное значение. А что ты думаешь о реабилитации Бухарина?
EV: Что ж, похоже, это шаг в верном направлении, не так ли? Конечно, мы должны иметь в виду, что Бухарин стоял на правом крыле партии и поэтому бюрократии было гораздо легче принять его, чем в случае со Львом Троцким, который был ее непримиримым противником. Очевидно, Бухарин с его политикой уступок капиталистическому элементу более приемлем для Горбачева.
AW: Как марксист и человек, верящий в социалистическое будущее человечества, хотели бы ты высказать свое мнение о будущем?
EV: Я считаю бесспорным, что человечество должно прийти к внутренне гармоничной организации общества. Как мы можем продолжать жить на атомном минном поле, растрачивая колоссальные ресурсы, в то время как миллионы людей страдают от недудовлетворенности самых минимальных потребностей для существования?
Уровень технологического развития более чем достаточен, чтобы обеспечить изобилие для всего человечества. Кажется абсурдным, что увековечение изжитой социальной структуры, основанной на классовом неравенстве и эксплуатации, должно по-прежнему быть причиной искусственного дефицита и огромных страданий. Развитие науки и техники само по себе дает ответ на все эти проблемы, если оно будет базироваться на гармоничной и плановой основе.
AW: В заключение, что ты хотел бы сказать британским рабочим и социалистам?
EV: Призвать их нести знамя социализма, сплотиться вокруг идей марксизма и никогда не отказываться от борьбы за настоящее социалистическое общество.