Последствия падения советского строя наиболее ощутимы на территории бывшего СССР. Бывшие советские республики погрузились в непрекращающуюся межэтническую резню, экономическую деградацию, зависимость от внешнего кредитования и т.д. Лицо же «новой России» сразу стало видно не только в экономической катастрофе, ударившей по большинству населения, но и в ухудшении общественного положения наименее защищенных групп, таких как женщины и этнические меньшинства, беспределе силового аппарата, в резне и разрушении, причиненных российскими войсками во внутренних и внешних войнах (Чечня, Грузия, Украина, Сирия). Основная цель контрреволюционного режима Бориса Ельцина (логическим продолжением которого является режим Путина) состояла в том, чтобы уничтожить национализированную плановую экономику, унаследованную от Советского Союза. Когда-то Чубайс парировал любые обвинения относительно дикой приватизации, некомпетентности или коррупции в отношении ельцинского режима, единственным доводом, сводившемся к тому, что он выполнил главную задачу: уничтожение коммунизма в России.
Чубайс раскрывает суть приватизации
Прогресс СССР можно было измерять в показателях стали, заводов, бетона, построенных домов, технологий, развитии образования и т.д. А что дал российский капитализм за прошедшие 30 лет? О реставрации капитализма так же можно судить по сухим цифрам, за которыми, однако, стоят неизмеримые бедствия тысяч и миллионов трудящихся семей. В абсолютных цифрах смертность превысила рождаемость в течение первых шести лет после капиталистической контрреволюции на миллионы. Коллапс затронул сферу образования, науки, промышленности, культуры и т.д. Колоссальный провал затронул сферу общественного здравоохранения. Оценки десятилетней давности указывали что на каждые 100 000 человек в России приходилось 88 больных туберкулезом — болезнью в советское время считавшейся изжитой! СПИД стал эпидемией общенациональных масштабов.
Капитализм уничтожил целый век социального прогресса на территории бывшего СССР.
Октябрь
Чтобы понимать социальную катастрофу, которая произошла в постсоветской России, необходимо понять происхождение Советского Союза в Октябрьской революции, возглавляемой большевистской партией под руководством Ленина и Троцкого, и дальнейшее бюрократическое перерождение СССР при Сталине и его наследниках.
Октябрьская революция родилась из катастрофы Первой мировой войны. Это было ключевое историческое событие ХХ века, который Ленин характеризовал как эпоху империалистического разложения капитализма и социалистической революции. Вопрос социалистической революции перешел из области теории в практику и сделал ее реальной в бывшей царской империи.
Братания солдат во время Первой мировой войны
Октябрьская революция создала рабочее государство, основанное на рабочих Советах, мобилизовала трудящихся на вооруженную борьбу в рядах Красной Армии, которая одержала победу в Гражданской Войне против контрреволюционных Белых сил и армий интервентов империалистских держав. Советское правительство экспроприировало собственность российских капиталистов и западных империалистов. Оно аннулировало российский долг иностранным банкирам. Советское рабочее государство объявило безусловное право рабочих на трудоустройство, здравоохранение, жилье, образование. Оно же сделало первые шаги к построению социалистического общества.
Революционное правительство дало землю крестьянам и самоопределение многим угнетенным нациям старой царской империи. Это сокрушило фундамент патриархального имперского строя, на котором стояло самодержавие.
Молодое Советское правительство не только отделило церковь от государства, но и вкладывало средства в активное развитие светского образования и науки, поощряя последовательное материалистическое мировоззрение. При нем были отменены все дискриминационные законы против национальных и этнических меньшинств, полностью уравнены в правах женщины. Советская Россия была первой среди крупнейших наций страной, которая предоставила право голосования женщинам, поставив в этом смысле в догоняющее положение передовые империалистические державы, такие как США или Великобритания.
Большевики изначально рассматривали свою революцию как часть общеевропейской пролетарской революции.
В международном плане победа большевиков вдохновила революционные восстания по всей Европе. Ее громогласный призыв к национальному и социальному освобождению воодушевил рабочих и сельских трудящихся колониального мира. Большевики создали Коминтерн, который к 1921 г. привлек шесть миллионов рабочих под свои знамена. В течение своих первых четырех конгрессов Коминтерн продемонстрировал рабочим во всем мире программу и стратегию революционной борьбы. Это было огромным фактором на мировой политической арене.
Например, именно вожди Октябрьской революции показали важную взаимосвязь между делом освобождения американских чернокожих и делом рабочей революции в США. Более того, именно лидеры Октября поставили в повестку дня во всем мире вопрос об активной поддержке вооруженной борьбы колонизированных и угнетенных нардов за национальную независимость.
Советское рабочее государство выстояло в мировой и гражданской войнах, и создало всемирное движение эксплуатируемых и угнетенных, чтобы экспроприировать всю мировую буржуазию и разгромить ее империалистский порядок.
Сталинистская реакция и большевистская Левая оппозиция
Буржуазия и ее интеллектуальная обслуга сделали все возможное, чтобы исказить или полностью стереть память oб Октябрьской революции и Советском рабочем государстве, какими они были изначально. В самой большой лжи, наиболее расхожей клевете, которая тяжелее всего давит на умы рабочих и молодежи, ищущих путь для борьбы с капитализмом, принимают участие открытые идеологи империалистов, социал-демократы, сталинисты и анархисты: «сталинизм — логическое продолжение ленинизма». Лучший ответ на это — марксистский материалистический анализ качественных изменений в СССР, которые сделали возможным возникновение сталинистской бюрократии, узурпировавшей политический контроль и начавшей процесс контрреволюционного перерождения. Этот анализ также показывает, что вопреки сталинистской реакции, знамя ленинизма было подхвачено Международной Левой оппозицией и Четвертым Интернационалом. Сегодня это же знамя гордо несет Международная марксистская тенденция.
Несмотря на влияние Октябрьской революции в мире, особенно в Европе, передовые рабочие не сумели тогда прийти к власти в других странах из-за недостатка сильных и организованных революционных партий, подобных большевистской партии в России. К концу 1923 г., вместе с подавлением революционного движения в Германии, российская революция впервые столкнулась лицом к лицу с неопределенным и длительным периодом изоляции. Хотя Красная Армия успешно отразила все вторжения империалистов и победила в гражданской войне, Советская Россия вышла из нее истощенной и обескровленной.
Промышленность была разрушена, а пролетариат, совершивший революцию 1917 г., понес чудовищные потери. Советская Россия рассчитывала на материальные ресурсы пролетарской революции в Европе для восстановления промышленности и инфраструктуры, разрушенных за совокупные семь лет Первой мировой и гражданской войны. И это было тем более важно, поскольку Россия на тот момент являлась технически и социально отсталой страной с преимущественно аграрной экономикой.
Помимо этого, изменилось и руководство. Наиболее сознательные и опытные слои революционных рабочих и многие большевистские кадры 1917 г. погибли на фронтах гражданской войны. Ко времени смерти Ленина в 1924 г. лишь около 2% членов Компартии имели дореволюционный опыт, обширное марксистское образование, или знакомство с реальным европейским рабочим движением. Многие из старых большевиков, переживших гражданскую войну, перешли на государственные должности и в аппарат правящей партии, что было логично. Но это одновременно отрывало их все сильнее от рабочего класса.
В этих условиях новый консервативный бюрократический слой в партии и государственном аппарате выдвинулся с намерением сохранить свой относительно привилегированный статус в условиях чрезвычайной бедности, всеобщей нехватки и империалистического окружения. Разгром Левой оппозиции на XIII Съезде партии в январе 1924 г. был решающим моментом в захвате политической власти бюрократической кастой. С этого момента люди, которые управляли СССР, метод управления СССР, и сами цели, ради которых СССР управлялся — все изменилось. Это была не социальная контрреволюция, а политическая, потому что бюрократия захватила правительственный аппарат, не ликвидировав, однако, формы собственности, установленные Октябрем. Но борьба этим не закончилась. Потребовался ряд кровавых чисток в течение 1930-х гг., прежде чем Сталин сумел консолидировать свою власть. Левая оппозиция Троцкого продолжала борьбу за подлинный большевизм, в защиту наследия Октября.
Взамен знамени мировой социалистической революции Сталин в 1924 г. выдвинул ложную неосуществимую догму экономической автаркии и изоляционизма, известную как «социализм в отдельной стране». По мере того, как кремлевская бюрократия постепенно стала все лучше сознавать свое положение, эта «теория» стала идеологическим оправданием перерождения иностранных Компартий в иллюзорном поиске «мирного сосуществования» с капитализмом. В течение последующих десятилетий это означало удушение одной за другой возможностей для социалистической революции в капиталистических странах.
С середины 1920-х гг., и до того, как он был убит сталинистским агентом Меркадером в 1940 г., Троцкий, руководитель Октябрьской революции наряду с Лениным, стремился сплотить коммунистических активистов во всем мире на основе подлинных принципов и программы большевизма (революционного марксизма). В 1933 г., когда неспособность сталинистов предотвратить приход к власти Гитлера в Германии сделала очевидной реакционную деградацию Коминтерна, Троцкий призвал к формированию нового, IV Интернационала. В 1938 г. Переходная программа троцкистского IV Интернационала определила Советский Союз при Сталине как бюрократически деформированное рабочее государство и выдвинула две основных исторических альтернативы:
«Режим СССР заключает в себе, таким образом, ужасающие противоречия. Но он продолжает оставаться режимом переродившегося рабочего государства. Таков социальный диагноз. Политический прогноз имеет альтернативный характер: либо бюрократия, все более становящаяся органом мировой буржуазии в рабочем государстве, опрокинет новые формы собственности и отбросит страну к капитализму; либо рабочий класс разгромит бюрократию и откроет выход к социализму». (Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала)
Троцкий изложил способ разрешения этих противоречий в положительном направлении, через программу и методы большевистского интернационализма. Он так же излагал его в ходе своей последней большой политической битвы – борьбы 1939-1940-х гг. против мелкобуржуазной антисоветской оппозиции Макса Шахтмана и Джеймса Бернама в американской Социалистической рабочей партии:
«Необходимо формулировать наши лозунги так, чтоб рабочие ясно видели, что именно мы защищаем в СССР (государственную собственность и плановое хозяйство) и против чего мы беспощадно боремся (паразитическая бюрократия и ее Коминтерн).
Ни на минуту не упускать из виду, что вопрос о низвержении советской бюрократии подчинен для нас вопросу о сохранении государственной собственности на средства производства в СССР; что вопрос о сохранении государственной собственности на средства производства в СССР подчинен для нас вопросу о международной пролетарской революции» (Троцкий Л.Д. В Защиту марксизма. СССР в войне)
Экономика, производительные силы и вопрос о социализме
Несмотря на колоссальное внешнее давление, изначальную экономическую отсталость, огромные ошибки, издержки и диспропорции бюрократического администрирования, СССР доказал преимущества национализированной плановой экономики в вопросе развития производительных сил. В «Преданной революции» Троцкий указывал, что за шесть лет Советский Союз увеличил свое индустриальное производство троекратно.
«Социализм доказал свое право на победу не на страницах Капитала, а на хозяйственной арене, составляющей шестую часть земной поверхности; не языком диалектики, а языком железа, цемента и электричества. Если б даже СССР, в результате внутренних трудностей, внешних ударов и ошибок руководства, потерпел крушение, – чего, как мы твердо надеемся, не случится, – остался бы, как залог будущего, тот неискоренимый факт, что только благодаря пролетарской революции отсталая страна совершила менее чем в два десятилетия, беспримерные в истории успехи».
Но вопреки сталинистскому ревизионизму, гласящему, что социализм, бесклассовое общество, основанное на материальном изобилии, можно построить в отдельной стране, Троцкий также указывал:
«Динамические коэффициенты советской промышленности беспримерны. Но ни сегодня ни завтра они еще не решают вопроса. Советский Союз поднимается от ужасающе низкого уровня, тогда как капиталистические страны сползают с очень высокого уровня. Соотношение сил на сегодняшний день определяется не динамикой роста, а противопоставлением всего могущества обоих лагерей, как оно выражается в материальных накоплениях, в технике, в культуре и прежде всего в производительности человеческого труда. Когда мы подходим к делу под этим статическим углом зрения, положение сразу меняется к чрезвычайной невыгоде для СССР.
Формулированный Лениным вопрос: кто кого? есть вопрос о соотношении сил между СССР и мировым революционным пролетариатом, с одной стороны, внутренними враждебными силами и мировым капиталом, с другой. Хозяйственные успехи СССР дают возможность укрепиться, продвинуться, вооружиться, когда нужно – отступить и выждать, словом, продержаться. Но по самому существу своему вопрос: кто кого? не только как военный, но прежде всего как экономический, стоит перед СССР в мировом масштабе».
Пролетарский интернационализм, который вел революцию в октябре, определил и экономические перспективы Левой оппозиции: международные производительные силы должны быть вырваны из рук империалистов, система эксплуатации и буржуазное национальное государство должны быть разгромлены международной социалистической революцией как преграды на пути общественного прогресса.
Троцкий показал что сталинистская бюрократия была способна к экстенсивному, но не интенсивному экономическому росту. Что это значит? Это означает, что кремлевская правящая каста могла и расширила Советскую экономику с помощью грубой пересадки продвинутых капиталистических методов и даже вывоза целых фабрик из-за границы, но она была неспособна на постоянный подъем общего уровня технологий и производительности труда. Как Троцкий объяснил это в Преданной революции: «В условиях национализированного хозяйства качество предполагает демократию производителей и потребителей, свободу критики и инициативы, т.е. условия, несовместимые с тоталитарным режимом страха, лжи и лести».
Особенно ярко последнее проявилось в поздние годы накануне капиталистической реставрации. При наличии объективных предпосылок и внутренних ресурсов (как материальных, так и человеческих), советская бюрократия не осуществляла амортизацию промышленных мощностей и технологическое перевооружение индустрии СССР. Внедрение автоматизированных систем управления, контроля и учета, основанных на передовых достижения микроэлектроники и компьютерах, тормозилось напрямую политическими интересами самой бюрократии. Перспективы введения таких методов существовали еще в поздние 60-е годы, но бюрократия предпочла им зашедшую в тупик реформу Косыгина-Либермана, пытавшуюся увеличить производительность труда и эффективность экономики в целом за счет внедрения мотива денежной прибыли на производстве.
Тем не менее, СССР был способен поддерживать динамичный экстенсивный экономический рост вплоть до 1960-х гг. Пока продолжался приток рабочих рук из сельской местности в города, сохранялась и возможность преимущественно экстенсивного повышения общего уровня производительности труда в Советском Союзе. Но такая модель экономического роста подошла к своему пределу в поздний период нахождения Брежнева на посту генерального секретаря ЦК КПСС (начало 1980-х годов).
Советская экономика также испытала серьезный подъем в начале 70-х гг. вследствие скачка цен на энергоносители. Однако, во второй половине того же десятилетия администрация американского президента Джимми Картера начала новое наступление в Холодной войне против Советского блока под прикрытием якобы борьбы США за «права человека» в сочетании с увеличением военного и экономического давления.
В ответ режим Брежнева продолжил вкладывать средства преимущественно в оборону, стремясь не терять паритет с США в области ядерных вооружений. Брежневский режим также продолжал обеспечивать внутреннюю стабильность в стране, поддерживая и даже улучшая жизненный уровень советского рабочего класса и колхозников. Но эта экономическая политика проводилась в ущерб инвестициям в технологическое переоснащение советской промышленности. К концу 1970-х гг., устойчивый ежегодный экономический рост на 5 процентов прошлых двух десятилетий уменьшился примерно напополам. И к началу 1980-х гг. экономика явно застопорилась перед лицом империалистического наступления.
Вместе с технологическим отставанием экономики СССР от передовых капиталистических стран, широкий срез высшей бюрократии пришел к идее о невозможности победы в экономической и военной гонке, о благоразумности «партнерства» с западной буржуазией. Личностным выражением этого крена бюрократии к окончательной реставрации капитализма стал Михаил Горбачев. Будучи по своей природе изначально враждебными к рабочей демократии и борьбе за действительную реализацию задач мировой революции, наследники Сталина теперь отрекались от идеологии «социализма в одной стране» в пользу все более открытого ренегатства и капитуляции перед капитализмом. В этом деле они нашли поддержку среди слоев из теневой экономики и богемной интеллигенции, которая, будучи численно ничтожной, имела возможность воздействия на настроения масс через СМИ.
С середины 1980-х годов путь к полномасштабной реставрации капитализма был открыт.
О. Булаев
Продолжение следует.