Роза Люксембург — выдающаяся революционная марксистка, сыгравшая ключевую роль в борьбе с оппортунистическим вырождением немецкой социал-демократии, и в основании Коммунистической партии Германии. Некоторые из ее текстов и речей, однако, нередко используются для создания совершенно ложной картины ее воззрений, где она позиционируется как оппонентка Ленина и большевиков.
Так называемые «люксембургианцы» представляют ее как поборницу креативности и «спонтанности» со стороны рабочего класса в противовес «ультрацентралисту» Ленину, который якобы стремился подавить инициативу рабочих и установить над ними контроль. Создавая этот образ Люксембург, левые реформисты, анархисты, «либертарные коммунисты» и даже буржуазные либералы стремятся использовать авторитет этой великой революционерки как таран против ленинизма. На этой основе была изобретена концепция «люксембургианства», как некая отдельная тенденция в рамках марксистской традиции.
Это так называемое «люксембургианство» продолжает привлекать к себе некоторых честных молодых коммунистов, ищущих версию марксизма альтернативную той, что они полагают ленинизмом». Причина, по которой они находятся в таких поисках, заключается в том, что сталинистская бюрократическая карикатура на социализм, воплощенная в СССР при Сталине, а затем воспроизведенная в Восточной Европе, Китае, Вьетнаме и других режимах, изображается как «ленинская» (или «марксистско-ленинская», как сегодня любят именовать себя сталинисты).
Однако достаточно прочитать «Завещание» Ленина (письма съезду декабря 1922 — января 1923), чтобы увидеть, что уже тогда он был обеспокоен бюрократическими тенденциями, возникшими в Советском Союзе еще до его смерти, и то, что он предлагал меры по борьбе с ними. Сталинизм — не есть естественное дитя ленинизма, а полное отрицание всего того, за что выступал Ленин. Наши современные люксембургианцы к своему удобству игнорируют этот факт.
Следовательно, мы вправе спросить себя, из чего же в действительности слагается данное «люксембургианство»? Неужели оно так разительно отличается от революционного марксизма Ленина и большевиков? Серьезное изучение произведений Розы Люксембург, всей ее жизни и всего того, за что она боролась, показывает, что подлинная Роза была революционеркой. В то время, когда мировое рабочее движение оказалось расколотым на революционный и реформистский лагеря, Люксембург оказалась на той же стороне баррикад, что и большевики. Подобно большевикам, боровшимся с оппортунистическим течением меньшевизма, Люксембург вела борьбу против оппортунистического перерождения социал-демократических вождей в Германии. Несмотря на все критические замечания в тот или иной момент, она полностью поддерживала Русскую революцию, руководимую Лениным и большевиками.
Тем не менее, существует ряд мифов, которые пытаются изобразить Розу Люксембург противницей большевизма. Первый из них — это идея о том, что Люксембург отстаивала спонтанность масс в противоположность ленинской модели революционной партии. Яркий пример таких искажений можно найти в том, что о ней пишет «Rosa-Luxembourg-Stiftung» («Фонд Розы Люксембург») — аналитический центр в Германии, связанный с левореформистской партией Die Linke:
«Люксембург критиковала Ленина за его концепцию крайне централизованного партийного авангарда; по словам Люксембург, это была попытка поставить рабочий класс под внешнюю опеку. Ее аргументы, характерные для всех ее работ, включали учет таких факторов, как независимая инициатива, активность рабочих, их способность учиться на собственном опыте и ошибках, а также необходимость низовой демократической организации».
Точно так же Ноам Хомский, позиционирующий себя в качестве анархо-синдикалиста и либертарного социалиста, изображает Ленина заговорщиком и узурпатором Русской революции, уничтожившим потенциал последней для развития коммунизма. Он представляет Люксембург как ту, кто предупреждал против этого:
«Хотя некоторые критики, такие как Роза Люксембург, указывали на то, что программа Ленина, которую они считали довольно правой, с чем я согласен, предполагала в пролетарской революции контроль над пролетариатом со стороны партии, подчинение партии центральному комитету, и верховного лидера, подчиняющего себе центральный комитет».
Такого рода размышления совершенно игнорируют условия, в которых произошла Русская революция, и, самое главное, последствия ее изоляции в отсталой стране. Таким образом, по мнению этих поверхностных критиков, корни возникшего позже чудовищного сталинистского режима следует искать не в объективных условиях, а в идеях и методах Ленина и большевиков. Подобный анализ упрощает дело до такой степени, что становится невозможно понять подлинно объективные причины бюрократического перерождения, — изоляция Русской революции в условиях одной весьма отсталой страны. Вместо этого происходит опора на субъективное объяснение в виде предположительно диктаторских замашках Ленина.
Стихийность и руководство
Каковы были подлинные взгляды Розы Люксембург относительно «стихийности» масс? Как она оценивала отношение партии к стихийным массовым выступлениям? И действительно ли ее взгляды принципиально отличались от взглядов Ленина? Ее брошюра «Массовая забастовка, партия и профсоюзы» (в русском переводе «Всеобщая забастовка и немецкая социал-демократия») — одна из ее работ, на которую указывают те, кто полагает, что она принципиально выступала против большевизма. Утверждается, что в данной брошюре, в которой анализируются сильные стороны стихийного массового стачечного движения в революции 1905 года, Роза Люксембург отвергает концепцию революционного руководства. Это совершенно не соответствует истине, так как полностью упускаются из вида причины написания этой работы и против кого она направлена.
Брошюра эта была написана в тот момент, когда в Германии шла волна забастовок, вдохновленных революцией 1905 года, чрезвычайно популярной среди немецкого рабочего класса. В отличие от России, где профсоюзы были очень слабы, а силы марксизма были небольшими, в Германии существовали массовые профсоюзы, а Социал-демократическая партия (СДПГ) представляла собой массовую силу. Проблема заключалась в том, что лидеры СДПГ и профсоюзов Германии проявляли пассивное, а иногда и саркастическое отношение к этим стихийным забастовкам.
В то время как Роза Люксембург и революционное крыло партии приветствовали эти забастовки и заявляли о необходимости вмешательства партии в происходящее, правые лидеры СДПГ отвергали их как преждевременные и обреченные на провал. Многие лидеры СДПГ утверждали, что лишь заранее спланированные и организованные партией выступления могут увенчаться успехом. Следовательно все остальные низовые проявления в принципе не имеют смысла. В действительности это было признаком того, что данные лидеры отказывались от идеи революционной борьбы против самого капитализма.
Именно против этого Люксембург выступала в своей брошюре о массовых забастовках. Она выступала не против большевиков, а против оппортунистических лидеров СДПГ. Целью ее было не оспорить необходимость в руководстве, а скорее подтолкнуть лидеров СДПГ к активному вмешательству в эту стихийную борьбу именно потому, что ей недоставало политического руководства. Как писала сама Роза:
«Заранее установить причину и момент, в который разразятся массовые забастовки в Германии, — не в силах социал-демократии, потому что не в ее силах вызывать исторические ситуации посредством резолюций на партийных съездах. Но что она может и должна сделать, так это внести ясность в политические тенденции, когда они однажды проявятся, и сформулировать их решительную и последовательную тактику. Человек не может контролировать исторические события, составляя для них рецепты, но может заранее предвидеть их очевидные и просчитываемые последствия и соответствующим образом выстраивать свой образ действий».
Любой серьезный анализ показывает, что и Люксембург, и Ленин соглашались с тем, что задача революционной партии не состоит в том, чтобы навязать массам некую заранее заготовленную схему. Оба они понимали, что массы движутся согласно своему собственному темпу, задача же революционеров, когда вспыхивают события — понять их и вмешаться в происходящее, чтобы обеспечить руководство.
Возьмем, к примеру, рабочие Советы, возникшие в период революции 1905 года. Эти новые органы рабочей власти были детищем российских рабочих, выражением спонтанности и творчества рабочего класса. Ряды большевиков внутри России не осознавали их значения и даже пытались наложить ультиматум на Советы, которые они стремились подчинить партии. Ленин, однако, явно с этим не соглашался. В работе «Наши задачи и Совет рабочих депутатов» (ноябрь 1905 г.) он писал:
«Мне сдается, что нельзя так ставить вопроса, что решение безусловно должно быть: и Совет рабочих депутатов и партия. Вопрос — и крайне важный — вопрос состоит только в том, как разделить и как соединить задачи Совета и задачи Российской социал-демократической рабочей партии. Мне сдается, что нецелесообразно было бы со стороны Совета примыкать всецело к одной какой-либо партии».
Ленин признавал, что революционеры должны войти в Советы, чтобы привлечь на свою сторону рабочие массы, создавших их как органы рабочей власти. Это была та самая стратегия, которую Ленин придерживался до успеха Октябрьской революции в 1917 году. В своих «Апрельских тезисах», опубликованных в апреле 1917 года, Ленин так резюмировал задачу большевиков по отношению к массам:
«Разъяснение массам, что С. Р. Д. есть единственно возможная форма революционного правительства и что поэтому нашей задачей, пока это правительство поддается влиянию буржуазии, может явиться лишь терпеливое, систематическое, настойчивое, приспособляющееся особенно к практическим потребностям масс, разъяснение ошибок их тактики».
Здесь невозможно обнаружить принципиальной разницы между Лениным и Люксембург в их понимании неизбежно стихийной природы борьбы в ее начале, но также и необходимости политического вмешательства революционеров.
Были ли различия между Лениным и Люксембург? Несомненно, были, но, как показывает Мэри Фредериксен в своей работе, ожидающей публикации, речь шла не о том, необходимо ли революции организация и руководство или нет:
«Разногласия нашли выражение на … съезде Российской социал-демократической рабочей партии в 1907 году, где Люксембург критиковала большевиков за то, что они уделили слишком много внимания технической стороне восстания в революции 1905 года, полагая, что вместо этого им следовало бы сосредоточиться на обеспечении политического руководства для движения. В этом смысле подход Люксембург к революции носил абстрактный характер: массы придут в движение, и когда они это сделают, партия должна предоставить верную политическую программу. Судя по своему опыту в СДПГ, сосредоточение внимания на практической стороне организации было отличительной чертой консервативного руководства, сдерживающего движение масс. Вместо того чтобы отвергнуть бюрократический характер СДПГ, она отвергла техническую и практическую сторону организации как зло само по себе. Люксембург, судя по всему, полагала, что движение масс само решит проблему организации и руководства».
Совершенно очевидно, что даже когда Роза Люксембург критиковала большевиков, она не отрицала необходимость политического руководства вообще, так же как Ленин не отвергал значения стихийной массовой борьбы. Разница между ними заключалась в вопросе о том, в какой степени революционеры должны уделять внимание практическим задачам вмешательства в массовую борьбу. В этом вопросе, однако, было доказано, что Люксембург ошибалась в своих более ранних работах, поскольку акт вмешательства в ситуацию и завоевания масс на свою сторону включает в себя весьма практические задачи, необходимые для достижения успеха. Опыт Октябрьской революции доказал, что именно существование большевистской партии, организации, имеющий высокий уровень дисциплины и идейной подготовки, с кадрами на ключевых производствах и в жилых районах, позволило российским рабочим прийти к власти. Более того, к концу своей жизни Люксембург работала над созданием партии аналогичного типа в Германии.
Неизбежный вывод из того, что мы осветили выше, состоит в том, что предполагаемая пропасть между этими двумя выдающимися марксистами в данном вопросе сильно преувеличена. Цель этого преувеличения — исказить истину, чтобы отвратить рабочих и молодежь от подлинно революционных взглядов и, в частности, от необходимости создания массовой революционной партии как необходимой предпосылки победоносной социалистической революции.
Большевизм, меньшевизм и Роза Люксембург
Всякий раз, когда те или иные левые течения начинали отходить от революционных позиций, они никогда открыто не признавали, что то, что они делают, служит предательству коренных интересов рабочего класса. Вместо этого они часто пускаются в поиски того или иного авторитетного деятеля в движении, чьи высказывания они могли бы исказить и преувеличить, дабы оправдать собственное банкротство. К сожалению, Роза Люксембург не раз становилась жертвой подобных методов. Ее цитируют вне контекста, или критика, от которой она позже отказалась, бесчестно используется для того, чтобы представить ее как принципиальную противницу Ленина и большевиков.
Был, в частности, сколочен миф о том, что Люксембург выступала за подлинную рабочую демократию в противовес диктаторским методам «ленинизма». Миф этот основан на ее брошюре 1904 года под названием «Организационные вопросы русской социал-демократии», где она осуждала Ленина и большевиков за их «ультрацентрализм» и даже «бланкизм», то есть за идею организации социалистической революции посредством тотального ее контроля со стороны небольшой заговорщической группы революционных лидеров. В действительности же в тот момент времени Люксембург не понимала, к чему стремился Ленин.
Те, кто использует вышеописанное в попытке отделить Розу Люксембург от Ленина, игнорируют действительное развитие ее позднейших взглядов. Всего через несколько лет Люксембург отказалась от подобных воззрений. Позднее она поставила перед собой цель вместе с Карлом Либкнехтом преобразовать Союз Спартака в Коммунистическую партию Германии — секцию Коммунистического интернационала, руководимого в то время Лениным и Троцким. Попытка изобразить Люксембург диаметрально противоположной ленинизму на данной основе является откровенно недобросовестным.
Те же самые течения фальсифицируют то, что в действительности отстаивали Ленин и большевики, способствуя поддержанию данного мифа. Партия большевиков представляется как имеющая монолитный, высоко централизованный режим при Ленине, где не было возможности дебатов и где внутренняя демократия отсутствовала. Правда состоит в том, что история большевистской партии демонстрирует полнейшую свободу внутренних дебатов, со свободным обсуждением различных позиций.
Против чего в действительности возражают реформистские критики большевистской партии, так это против того, что данная партия не была дискуссионным клубом, а боевой, революционной организацией передовых слоев рабочего класса. Ее задачей было прояснение вопросов, касавшихся программы, методов и тактики, построение дисциплинированной партии, целью которой являлось свержение капиталистического строя. Ее внутренняя жизнь определялась принципами демократического централизма: по окончанию внутренней дискуссии по тому или иному вопросу проводилось голосование, и точка зрения большинства становилась политической позицией партии. На этом основании от всех членов требовалось отстаивать ранее демократически согласованные позиции в более широком рабочем движении.
Это не имеет ничего общего с карикатурой на большевизм, рисуемой реформистами. Их ложь о большевизме как о заговоре и диктатуре в партийном обличии дополняется ложью о Люксембург как о выступавшей против Ленина во имя демократии. При этом они к своему удобству игнорируют то, что она писала всего два года спустя, в 1906 году, в работе «Бланкизм и социал-демократия», где защищала Ленина от обвинений в бланкизме и нападала на меньшевиков за их оппортунизм:
«Если сегодня товарищи-большевики говорят о диктатуре пролетариата, то они никогда не придавали ей старого бланкистского содержания; они никогда не повторяли ошибки Народной Воли, мечтавшей осуществить «захват власти». Наоборот, они утверждали все это время, что нынешняя революция совершится тогда, когда пролетариат — весь революционный класс — овладеет государственной машиной».
«Пора покончить со схоластикой и всей этой бессмыслицей, определяющей, кто здесь «бланкист», а кто «ортодоксальный марксист». Вместо этого, нам нужно знать, правильна ли в настоящий момент тактика, рекомендованная тов. Плехановым и его товарищами-меньшевиками, имеющая целью по возможности работать через Думу; или, наоборот, верна тактика товарищей большевиков, основанная на том принципе, что центр тяжести находится вне Думы, в активных выступлениях народно-революционных масс».
А год спустя, в речи, произнесенной в 1907 году на V съезде Российской социал-демократической рабочей партии, где в рамках одной воссоединенной партии присутствовали и меньшевики, и большевики, она вновь защищала большевиков от обвинений в «твердокаменности» и «узости» с организационной точки зрения:
«Польских товарищей, привыкших думать более или менее в формах, принятых в западно-европейском движении, эта специфическая твердокаменность, пожалуй, еще более поражает, чем вас. Но знаете ли, товарищи, откуда возникают все эти неприятные черты? Для человека, знакомого с внутрипартийными отношениями в других странах, это очень знакомые черты: это типичный духовный облик того направления социализма, которому приходится отстаивать против другого тоже очень сильного направления самый принцип самостоятельной классовой политики пролетариата. (Аплодисменты.)»
«Твердокаменность есть та форма, в которую неизбежно выливается с.-д. тактика на одном полюсе, когда она на другом принимает бесформенность студня, расползающегося на все стороны под давлением событий. (Аплодисменты большевиков и части центра.)»
Вывод тут ясен. То, за что боролись Роза Люксембург, Ленин и большевики, было именно «самостоятельная классовая политика пролетариата». В борьбе между большевизмом и меньшевизмом, между революционным марксизмом и реформизмом Люксембург твердо стояла на стороне Ленина и большевиков против реформизма, следовавших именно той политической линии, которую сегодня пытаются приписать ей так называемые «люксембургианцы». Как позже комментировал Ленин: «В 1907 году она участвовала в качестве делегата Социал-демократии Польши и Литвы на Лондонском съезде РСДРП, поддерживая фракцию большевиков по всем основным вопросам Русской революции».
Роза Люксембург и Русская революция
Другой текст Розы Люксембург, который используется для противопоставления ее большевикам, — это текст под названием «Русская революция» (1918), написанный частным порядком и который она так и не решилась опубликовать при жизни. В данной статье она делает несколько критических замечаний относительно действий большевиков во время Русской революции. Однако «люксембургианцы» удобно игнорируют то, что Люксембург находилась в тюрьме, когда писала эту статью. В тюрьме она была, начиная с 1916 года и все еще находилась в заключении, когда произошла Русская революция. Она могла получать лишь отрывочную информацию об Октябрьской революции и записывала свои наблюдения исключительно для самой себя. После освобождения в 1918 году, осознавая тот факт, что ее анализ, написанный в заключении, неизбежно окажется несовершенным, она отказалась публиковать что-либо, написанное ею о революции в тюрьме. Сделано это было потому, что она прекрасно знала, что враги революции непременно используют и исказят написанное.
Клара Цеткин, имевшая близкие отношения с Розой Люксембург, позже подтверждала, что после того, как последняя была освобождена из тюрьмы в ноябре 1918 года, она заявила, что взгляды ее были ошибочны и основывались на неполной информации. Роза Люксембург умела признавать ошибки, и здесь не может быть никакой путаницы в том, каково было отношение Розы Люксембург к Октябрьской революции: она полностью поддерживала эту революцию и возглавившую ее партию!
Данный текст 1918 года по факту был опубликован позже, в 1922 году Паулем Леви, через три года после смерти Розы. Он опубликовал его после исключения из Коммунистической партии Германии и Третьего интернационала за грубое нарушение партийной дисциплины. Разрешения Розы на публикацию текста он никогда не получал — чрезвычайно важная деталь, которую нужно иметь в виду.
Однако даже в этом тексте можно обнаружить, что она всецело поддерживала Русскую революцию и большевиков от начала до конца. Это была скорее товарищеская критика, чем осуждение Октября. Если она искренне верила, что Ленин устанавливал чудовищный диктаторский режим, то трудно представить, почему она не торопилась с критическими предложениями. В противном случае она призвала бы российских рабочих выступить против большевиков. Но это было явно не так. Статья открывается словами: «Русская революция — величайшее событие мировой войны». И вот как она заканчивает первую часть статьи:
«Большевики в качестве цели взятия ими власти тотчас же выдвинули самую полную последовательно революционную программу: не защита буржуазной демократии, а диктатура пролетариата ради осуществления социализма. Их непроходящая историческая заслуга состоит в том, что они впервые провозгласили конечной целью социализм как непосредственную программу практической политики.
Ленин, Троцкий и их товарищи в полной мере проявили мужество, решительность, революционную дальновидность и последовательность, на какие только способна партия в исторический час. Большевики были олицетворением революционной чести и способности к действию, которые утратила социал-демократия Запада. Их Октябрьское восстание было не только фактическим спасением русской революции, но и спасением чести международного социализма.»
И заключает она свою статью следующими словами:
«Дело заключается в том, что надо отличать в политике большевиков существенное от несущественного, коренное от случайного. В этот последний период, когда мы находимся накануне решающих последних боев во всем мире, важнейшая проблема социализма, самый жгучий вопрос времени — не та или иная деталь тактики, а способность пролетариата к действию, революционная активность масс, вообще воля к установлению власти социализма. В этом отношении Ленин и Троцкий со своими друзьями были первыми, кто пошел впереди мирового пролетариата, показав ему пример; они до сих пор все еще единственные, кто мог бы воскликнуть вместе с Гуттеном: «Я отважился!».
Вот что самое существенное и непреходящее в политике большевиков. В этом смысле им принадлежит бессмертная историческая заслуга: завоеванием политической власти и практической постановкой проблемы осуществления социализма они пошли впереди международного пролетариата и мощно продвинули вперед борьбу между капиталом и трудом во всем мире. В России проблема могла быть только поставлена. Она не могла быть решена в России, она может быть решена только интернационально. И в этом смысле будущее повсюду принадлежит «большевизму».»
Только революция в Германии может спасти Русскую революцию
Однако Люксембург не ограничилась исключительно лишь поддержкой Русской революции. Она также осознавала тот факт, что недостатки советского режима были результатом не намерений или идей Ленина и Троцкого, а изоляцией революции в отсталой стране. Решение состояло в том, чтобы прорвать изоляцию, осуществив революцию в Германии:
«Можно понять все, что происходит в России и образует неизбежную цепь причин и следствий. Ее звенья, исходное и конечное, таковы: несостоятельность германского пролетариата и оккупация России германским империализмом. Нельзя требовать от Ленина и его товарищей сверхчеловеческого, ожидать еще и того, чтобы они при таких обстоятельствах оказались бы способны сотворить чудо, создав самую прекрасную демократию, самую образцовую диктатуру пролетариата и процветающую социалистическую экономику. Своим решительным революционным поведением, своей образцовой энергией и своей нерушимой верностью интернациональному социализму они, право же, сделали достаточно из того, что было возможно сделать в столь дьявольски трудных условиях».
Она также осуждала социал-демократических лидеров в Германии, которые отказались поддержать Советскую Россию, по причине ее «диктаторского» характера:
«Пусть германские правительственные социалисты вопят, что господство большевиков в России — это искаженная картина диктатуры пролетариата. Если она была или является таковой, то только потому, что она — результат поведения германского пролетариата, которое было искаженной картиной социалистической классовой борьбы. Все мы подвластны закону истории, а социалистическая политика может осуществляться лишь в международном масштабе. (Наш курсив)»
Если мы прочитаем данную статью целиком, а не будем вырывать цитаты из контекста, чтобы исказить взгляды автора, честный комментатор никак не сможет усмотреть Розу Люксембург как противостоящую Ленину и Троцкому. По всем основным вопросам она соглашалась с Лениным. Она соглашалась с тем, каким образом была осуществлена Октябрьская революция. Она соглашалась с тем, что Ленин и Троцкий обязаны были сделать для защиты молодой Советской республики. И как истинная интернационалистка она понимала, что революция в Германии должна была победить, чтобы спасти (а не победить) Русскую революцию.
Миф Учредительного собрания
Консерваторы, буржуазные либералы, реформисты и даже некоторые левые критиковали большевистское правительство за роспуск Учредительного собрания после революции — акт, воспринятый как свидетельство того, что Ленин и Троцкий были «антидемократическими» и «авторитарными». Так называемые сторонники Розы Люксембург также присоединяются к этому оркестру, вновь цитируя ее текст 1918 года:
«Учредительным собранием и избирательным правом вопрос, однако, не исчерпывается. Должно быть принято во внимание также упразднение важнейших демократических гарантий здоровой общественной жизни и политической активности трудящихся масс: свободы печати, права союзов и собраний, которые стали незаконными для всех противников Советского правительства.»
Изображая таким образом ситуацию, в которой оказались большевики после Октябрьской революции, и используя цитату Розы Люксембург, «люксембургианцы» игнорируют решающий фактор ситуации — существование советов как демократических органов рабочей власти.
На протяжении всей своей истории большевики поддерживали призыв к Учредительному собранию — по сути, буржуазному парламенту, — созыв которого стал бы огромным шагом вперед по сравнению с царским деспотизмом. Однако к моменту своего роспуска в 1918 г. Учредительное собрание в России уже не представляло интересы российских масс, тяготевших к более высокой форме правления — советам, основанным на власти рабочего класса. Никакой буржуазный парламент не в состоянии выразить быстро меняющиеся взгляды трудящихся масс в ходе революционного переворота. Таким образом, Учредительное собрание, отстававшее от хода революционных событий, стало средоточием контрреволюционных сил, защищавших существо реакционного царского режима.
Учредительное собрание возникло тогда, когда необходимость в его существовании было преодолено реальными живыми революционными событиями, и это оправдывало его роспуск со стороны большевистского правительства. Закрывая Учредительное собрание, большевики не распускали демократию. Напротив, они защищали подлинную рабочую демократию в лице советов!
«Люксембургианцы» пытаются изобразить Розу Люксембург как защитницу буржуазного парламентаризма в противовес власти Советов. И опять же, это абсолютно неверно. Всего через несколько месяцев после того, как она закончила «Русскую революцию» (которую, опять же, не будем забывать, она так и не опубликовала при жизни), она написала в ноябре 1918 года статью под названием «Национальное собрание» (которую она, напротив, опубликовала в Die Rote Fahne). В Германии только что вспыхнула революция, и либералы и реформисты призывали к созыву «Национального собрания» (немецкий эквивалент Учредительного собрания). В то же время по всей Германии возникали рабочие советы. Вот что Люксембург сказала о Национальном собрании:
«Национальное собрание есть отжившее наследие буржуазных революций, пустая оболочка, реквизит времен мелкобуржуазных иллюзий о «едином народе» и о «свободе, равенстве, братстве» буржуазного государства.
Тот, кто ныне хватается за Национальное собрание, сознательно или бессознательно возвращает революцию на пройденную историческую стадию буржуазных революций, он скрытый агент буржуазии или несознательный идеолог мещанства.»
Эти слова Розы совершенно игнорируются нашими новоявленными «люксембургианцами». И причина ясна — она явно призывает к уничтожению буржуазно-демократического «Национального собрания». Означает ли это, что Роза Люксембург стремилась «разрушить демократию»? Наоборот! Люксембург точно так же, как Ленин и Троцкий, защищала настоящие институты рабочей демократии — рабочие советы, — от отвлечения и путаницы, которые Национальное собрание могло бы создать для революции.
Далеко не будучи «защитником стихийности» и противником большевизма, как ее представляют нам все те, кто отрицает необходимость построения подлинно революционной партии, Люксембург, как мы видим, стояла на стороне Русской революции, на стороне большевиков и делала все возможное, чтобы повторить социалистическую революцию в Германии как шаг к мировой социалистической революции. Такова настоящая Роза Люксембург, наследие которой мы разделяем. Говоря словами Льва Троцкого, мы говорим ее ложным друзьям: «Руки прочь от Розы Люксембург!».
Авторы: Фред Уэстон и Парсон Янг