Что такое «диктатура пролетариата»?
Маркс и Энгельс применяли термин «диктатура пролетариата», звучащий довольно грозно и зачастую неправильно понимаемый, для определения содержания, а не формы государства, которому предстоит заменить собой капиталистическое государство, — иными словами, для определения правящего класса. Для них в данном случае диктатура попросту означала господство класса, а потому и город-государство Афины и Римская империя, наполеоновская империя, английское парламентарное государство, бисмарковская Германия и Парижская коммуна — все были диктатурами, ибо в каждом из этих государств один или несколько классов подчинялись другому классу.
В трудах Маркса и Энгельса форма диктатуры пролетариата рассматривается как полная демократия. Так, например, в «Коммунистическом манифесте» говорится, что «первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии». Сорок с лишним лет спустя Энгельс писал: «Верно одно, что наша партия и рабочий класс могут получить власть только в форме демократической республики. Она является даже специфической формой для диктатуры пролетариата, как это уже доказала великая французская революция…» (К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения, том 22, стр. 237).
Маркс утверждал, что Парижская коммуна с ее всеобщим избирательным правом, правом отзыва всех правительственных служащих, установлением для чиновников заработной платы наравне с рабочими, предоставлением максимальных прав местным органам самоуправления и отсутствием стоящей над народом и угнетающей его армии представляла собой полную демократию. Отсутствие противоречий между классами или другими социальными группами постепенно сделает излишним любой постоянный аппарат принуждения в виде армии, полиции и тюрем. Право также перестанет существовать, ибо право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права.
Очевидно, что диктатура пролетариата — это власть Рабочего демократического государства. Следовательно, отличительные признаки Рабочей демократии, отграничивающие ее от других форм государственной власти, исходят из отличия Рабочего государства от других форм государства.
В чем же состоит это отличие?
Если государство есть машина для поддержания господства одного класса над другим, то Рабочее государство есть машина, обеспечивающая господство пролетариата. Но если эксплуататорским классам политическое господство нужно для поддержания экономической эксплуатации политическими средствами, то пролетариату политическое господство необходимо для полного уничтожения всякой эксплуатации (Ленин В. И. Сочинения. 4-е изд. Т.25. — М.: Госполитиздат., 1949. — С.375).
В остальном же Рабочее государство есть «форма диктатуры пролетариата» точно также как предыдущие типы государств есть формы диктатуры эксплуататорских классов.
Однако эта форма имеет принципиально другую сущность, так как:
во-первых, создает условия для преодоления любых форм эксплуатации, в то время как все другие типы государства обеспечивают сохранение этих форм;
во-вторых, поднимает к новому демократизму, к самостоятельному участию в управлении государством десятки и десятки миллионов трудящихся.
В.И. Ленин писал, что «коренное отличие диктатуры пролетариата от диктатуры других классов … состоит в том, что диктатура помещиков и буржуазии была насильственным подавлением сопротивления громадного большинства населения, именно трудящихся. Напротив, диктатура пролетариата есть насильственное подавление сопротивления эксплуататоров, то есть ничтожного меньшинства населения» (Там же. — Т.28. — М.: Госполитиздат, 1950. -С.442).
Это очевидно, потому, что капитализм — всемирная система и уничтожить ее можно только во всемирном масштабе. Поэтому, борьба за социализм может быть успешной, только если это мировая борьба. Социалистическая революция в капиталистически отсталой стране, являвшейся «узлом противоречий», должна была, по мысли Ленина, стать реальным прологом всеевропейской пролетарской революции.
В своем письме к участникам областного съезда Советов северной области, написанном 8 октября 1917 г., Ленин отмечал:
«…Наша революция переживает в высшей степени критическое время. Этот кризис совпал с великим кризисом нарастания мировой социалистической революции и борьбы против нее всемирного империализма… Нарастание всемирной революции неоспоримо». (ПСС. Том 34, с. 385).
Но, мировая социалистическая революция была подавлена силами мировой контрреволюции, а в России, говоря словами Маркса, «не создались еще материальные условия», для социалистических преобразований. Рабочее государство в Советской России – это бесспорный исторический факт, но оно было деформировано экономическими и военными усилиями империализма.
Экономическое положение рабочего класса в СССР
Так как политическая власть всецело базируется на экономической власти, то форма рабочего государства должна также обеспечивать господство пролетариата в сфере экономики, то есть, преодоление отчуждения пролетариата от собственности на средства производства, и сосредоточение в его руках реального управления процессом производства и процессом распределения продуктов производства.
Сразу, же после революции было принято решение о том, что управление всеми заводами должно находиться в руках профсоюзов. Так, в программе Российской Коммунистической партии, принятой на VIII съезде партии (18—23 марта 1919 г.), провозглашалось:
«Организационный аппарат обобществленной промышленности должен опираться в первую голову на профессиональные союзы. Они должны… превращаться в крупные производственные объединения, охватывающие большинство, а постепенно и всех поголовно, трудящихся данной отрасли производства».
Партийные ячейки участвовали в управлении промышленностью вместе с рабочими заводскими комитетами. Совместно с ними и под их контролем работал технический директор; все вместе они составляли демократический триумвират управления производством. Но, способ производства, доставшийся в наследство большевикам, после поражения мировой революции делал социальный запрос на бюрократию.
Когда началось широкое движение за индустриализацию, с триумвиратом на производстве нельзя было больше мириться. Поэтому в сентябре 1929 г. Центральный Комитет партии принял решение, в котором говорилось, что рабочие комитеты «не должны, однако, вмешиваться непосредственно в руководство предприятием и тем более подменять собой администрацию, всемерно способствуя действительному проведению и укреплению единоначалия, росту производства, развитию предприятия и тем самым улучшению материального положения рабочего класса».
Директору было предоставлено право полного и единоличного руководства заводом. Все его хозяйственные распоряжения должны были стать теперь «как для нижестоящей администрации, так и для рабочих, безусловно обязательными» («Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов Центрального Комитета» в резолюциях»), М., 1941г., изд. 6, т. II, стр. 811 и 810.). В учебнике советского хозяйственного права, изданном в 1935 г., содержалось даже следующее утверждение: «Единоначалие является самым важным принципом организации социалистического хозяйства» (Л. Гинзбург, Е. Пашуканис. Курс советского хозяйственного права. т. I, М., 1935, стр. 8.).
Производственный триумвират был официально похоронен в 1937 году. Новая система управления была четко определена в одном официальном руководстве: «На предприятии есть полновластный руководитель, всем распоряжающийся и в соответствии с этим за все отвечающий — директор предприятия» (Е. Л. Грановский, Б. Л. Маркус (ред.). Экономика социалистической промышленности, М., 1940, стр. 579.).
И далее: «Единоначалие предполагает строгое разграничение обязанностей администрации и партийных и профсоюзных организаций во всех звеньях управления. Вся оперативная деятельность по выполнению плановых заданий непосредственно проводится администрацией… Начальник цеха, директор завода, начальник главка — полновластный руководитель в пределах вверенного ему участка, и общественные организации не имеют права вмешиваться в его распоряжения» (Там же, стр. 563.).
В первые несколько лет после революции как юридически, так и фактически только профсоюзы имели право устанавливать размеры заработной платы. В период НЭПа размеры заработной платы устанавливались путем переговоров между профсоюзами и администрацией. Далее, с введением пятилетнего плана, заработная плата все чаще и чаще определялась хозяйственно-административными органами, такими, как комиссариаты и главки, а также персонально директорами заводов.
При Ленине и Троцком рабочие имели право защищаться даже от своего собственного государства. Так, например, Ленин говорил: «…государство у нас рабочее с бюрократическим извращением… Наше теперешнее государство таково, что поголовно организованный пролетариат защищать себя должен; а мы должны эти рабочие организации использовать для защиты рабочих от своего государства и для защиты рабочими нашего государства» (В.И.Ленин ПСС т.42, стр. 208).
При Сталине, профсоюзы уже практически ничего не делали для защиты интересов рабочих. Их равнодушие ярко иллюстрируется тем фактом, что между девятым и десятым съездами профсоюзов прошло семнадцать лет (1932 — 1949), а за эти годы произошли коренные изменения в положении рабочих: был отменен семичасовой рабочий день, введено стахановское движение и принято много драконовских законов. Кроме того, сталинские «профсоюзы» совсем не имели права голоса при установлении заработной платы. В 1934 г. заключение коллективных договоров было прекращено (Г. Н. Александров (ред.), Советское трудовое право, М., 1949г., стр. 166). В феврале 1947 г. так называемые коллективные договоры стали заключаться снова, но сталинские руководители разъясняли, что эти новые договоры не имели никакого отношения к тому, что в других местах считалось коллективными договорами, поскольку они не затрагивали вопросов заработной платы.
Политическая власть рабочего класса в СССР
Сущностью Советского государства являлось обеспечение политического господства пролетариата, а его форма должна была обеспечивать преодоление отчуждения рабочего класса от власти и сосредоточение в его руках реальной, а не формальной власти.
Официально высшими органами власти в СССР являлись Советы, возглавляемые Верховным Советом (а до 1937 г. — Съездом Советов).
В 1918 г. Съезд Советов созывался пять раз. В период с 1919 по 1922 г. он созывался раз в год, но впоследствии перерывы между сессиями значительно увеличились.
В 1923 г. к Российской Советской Федеративной Социалистической Республике (РСФСР) присоединились другие республики, образовав Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Первый съезд Советов СССР открылся в декабре 1922 г.; второй состоялся в январе — феврале 1924 г.; третий — в мае 1925 г., а затем, до 1931 г., съезды созывались раз в два года. VII съезд Советов состоялся в январе-феврале 1935 г., через четыре года после VI съезда.
В период с 1917 по 1936 г. этот советский «парламент» заседал только 104 дня, то есть в среднем меньше шести дней в году. В последующие годы эта цифра еще меньше: с 1931 по 1935 г., то есть в период величайших и быстрейших преобразований в России, Съезд Советов вовсе не созывался. Решение о ряде таких важнейших мероприятий, как принятие пятилетнего плана, коллективизация и индустриализация, принимались без всякой консультации с «верховным органом власти» в «рабочем государстве».
В период с 1917 по 1936 г. законодательные права формально принадлежали Съезду Советов и его выборному Центральному Исполнительному Комитету. Однако после того как Сталин одержал победу, Центральный Исполнительный Комитет заседал в среднем не более десяти дней в году.
С начала тридцатых годов все решения Съезда Советов, а в дальнейшем Верховного Совета принимались единогласно. Не только никто никогда не голосовал против любого из выдвигавшихся предложений, но никто никогда не воздерживался при голосовании, не вносил предложений об изменении тех или иных предложений и даже не высказывался против них.
Годовой государственный бюджет доводился иногда до сведения Верховного Совета через несколько месяцев после того, как он начинал проводиться в жизнь.
Как происходили выборы в этот орган «рабочей демократии»?
Накануне всеобщих выборов в 1937 г. Сталин заявил: «Никогда в мире еще не бывало таких действительно свободных и действительно демократических выборов, никогда! История не знает другого такого примера» (И. В. Сталин, Речи на предвыборных собраниях избирателей Сталинского избирательного округа г. Москвы. 11 декабря 1937 г. и 9 февраля 1946 г.. М.. 1950г., стр.5).
При таких «действительно свободных и действительно демократических» выборах избиратели отдельного избирательного округа никогда не имели возможности выбора, ибо выдвигался только одна кандидатура. Затем, ни в одном из сотен избирательных округов процент голосующих избирателей никогда еще не был меньше 98%. Число избирателей, участвующих в выборах, почти всегда достигала 99,9%, а однажды за одного кандидата фактически было подано свыше 100% голосов. Это товарищ Сталин получил 2122 голоса во время выборов в местные Советы, состоявшихся 21 декабря 1947 г., несмотря на то, что в участке, где он баллотировался, были зарегистрировано всего лишь 1617 избирателей!
Полнейшую нелепость этого инцидента превосходит только верноподданническое объяснение, которое было дано «Правдой» на следующий день («Правда» от 22 декабря 1947г.) и гласило следующее: «Лишние избирательные бюллетени были поданы избирателями соседних участков, стремившихся воспользоваться случаем, чтобы выразить благодарность своим вождям».
Роль партии в Советском Союзе
Так как Коммунистическая партия Советского Союза являлась государственной партией, обзор ее структуры, состава и деятельности неизбежно должен также быть анализом государственной машины.
Большевистская партия никогда не была монолитной или тоталитарной организацией. Наоборот, внутрипартийная демократия всегда играла важную роль в ее жизни. Стоит привести несколько примеров, иллюстрирующих внутрипартийную демократию в досталинские годы.
Приведем лишь несколько примеров, относящихся к периоду, предшествовавшему Октябрьской революции.
В 1907 г., после окончательного поражения революции, в партии начались разногласия, связанные с вопросом об отношении к выборам в царскую Думу. На третьей конференции РСДРП (состоявшейся в июле 1907 г.), на которой были представлены как большевики, так и меньшевики, возникла курьезная ситуация: все большевистские делегаты, за исключением Ленина, голосовали за бойкот выборов в Думу. Ленин же голосовал с меньшевиками. Три года спустя пленум Центрального Комитета большевиков вынес резолюцию, требовавшую объединения с меньшевиками; единственным, кто голосовал против этой резолюции, снова оказался Ленин («ВКП(б) в резолюциях», изд. 6. т. I. стр. 154—160).
На заседании Петроградского комитета партии (5 марта 1917 г.) за резолюцию о создании революционного советского правительства был подан только один голос (А. С. Бубнов и др. Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков). М. —Л., 1931г., стр. 113.).
«Правда», редактором которой в то время был Сталин, заняла позицию, которую никак нельзя было назвать революционной. Она решительно высказалась в поддержку Временного правительства, «поскольку оно борется против реакции и контрреволюции» («Правда» от 15 марта 1917г.).
После приезда Ленина в Россию 3 апреля 1917 г., когда им были опубликованы его знаменитые «Апрельские тезисы» эта путеводная звезда, озарявшая дорогу партии к Октябрьской революции, — он снова временно оказался в небольшом меньшинстве в своей собственной партии. «Правда» писала по поводу «Апрельских тезисов», что они представляют собой «личное мнение Ленина» и абсолютно «неприемлемы» («Правда» от 8 апреля 1917 г.).
На заседании Петроградского комитета партии 8 апреля 1917 г. за «Апрельские тезисы» было подано только два голоса, тогда как против них голосовало тринадцать человек, при одном воздержавшемся» (Бубнов, цит. соч., стр. 114.). Однако на партийной конференции, состоявшейся 14-22 апреля, за «Тезисы» голосовало большинство делегатов: 71 — за, 39 — против и 8 воздержавшихся («ВКП(6) в резолюциях», нзд. 4. т. 1. стр. 258). На той же конференции Ленин потерпел поражение еще по одному важному вопросу — об участии партии в предстоящей Стокгольмской конференции социалистических партий. Вопреки его позиции конференция приняла решение о полном участии в Стокгольмской конференции.
Это лишь малая часть фактов при столкновении с которыми рассеивается представление о монолитности и авторитарности большевистской партии. Однако впоследствии такая монолитность и авторитарность действительно были достигнуты.
В течение длительного периода времени важнейшим партийным органом был съезд партии. В уставах партии, принятых в 1919, 1922 и 1925 гг. (пп. 20, 20 и 21 соответственно), говорилось, что съезды должны созываться ежегодно («ВКП(б) в резолюциях», изд. 4, т. I, стр. 372, 543; т. II, стр. 212), и до XIV съезда (1925 г.) это условие соблюдалось. Но в последующий период они стали созываться все реже и реже.
Следующий съезд состоялся через два года; между XV и XVI съездами (1930 г.) прошло два с половиной года, а между XVI и XVII съездами (1934 г.) — три с половиной года, На XVII съезде был принят новый устав, согласно которому съезд должен был созываться «не реже одного раза в три года» (§ 27) («ВКП(б) в резолюциях», изд. 6. т. II. стр. 592).
Но даже и это положение не соблюдалось. Между XVII и XVIII съездами (1939 г.) прошло пять лет. а затем, между XVIII и XIX съездами (1952 г.), прошло больше тринадцати лет.
Съезд выбирал Центральный Комитет, руководящий орган партии. Официально Центральный Комитет подчинялся съезду, но если съезд не созывался в течение более тринадцати лет то это условие оставалось не чем иным, как мертвой буквой закона.
Официально Центральный Комитет выбирал Политбюро, и поэтому оно должно было по идее подчиняться Центральному Комитету. Фактически же наоборот Центральный Комитет полностью подчинялся Политбюро.
Политбюро, в состав которого входило 13-14 человек, выбирал Секретариат, возглавляемый генеральным секретарем. В течение тридцати лет этот пост занимал Сталин.
Для господства бюрократии характерно то обстоятельство, что генеральный секретарь, который вначале был только исполнителем воли Центрального Комитета, при сталинском режиме стал всесильным и обладал большей властью, чем об этом мог бы мечтать любой царь.
Так, например, Ленин никогда не был членом Секретариата партии. В его время в состав Секретариата никогда не входили наиболее авторитетные руководители партии. Так, в период, непосредственно предшествовавший избранию Сталина, в состав Секретариата (1922 г.) входили Молотов, Ярославский и Михайлов. Никто из них не мог рассматриваться как один из крупнейших лидеров партии. Пост генерального секретаря приобрел решающее значение только после укрепления бюрократии и создания партийной иерархии, контролируемой сверху.
Такая концентрация политической власти соответствовала экономической необходимости. После поражения мировой революции в наиболее экономически развитых странах, Россия была вынуждена в одиночку противостоять катастрофической экономической ситуации. В странах промышленно отсталых экономическое развитие поддерживается государством. Отсюда централизация всей экономической и политической власти в руках государства.
Диалектика исторического развития
Теория марксизма основана на материальном развитии производительных сил как движущей силе исторического прогресса. Переход от одной системы к другой не решается субъективно, а имеет свои корни в потребностях самого производства. На этом и только на этом базисе и возводится надстройка: государство, идеология, искусство, наука. Правда, надстройка имеет важное обратное воздействие на базис и даже, как утверждал Энгельс, в определенных пределах развивает свое собственное независимое движение. Но, в конечном счете, развитие производительных сил является решающим.
Учитывая отсталость Советского Союза и изолированность революции, некоторые экономические категории, присущие капитализму, все еще сохранялись. Национализация средств производства и кредита, огосударствление внутренней торговли, монополия внешней торговли, коллективизация сельского хозяйства, законодательство о наследовании положили узкие пределы личному накоплению денег и затрудняли превращение их в частный капитал. Эта связанная с эксплуатацией функция денег не ликвидировалась, а в преобразованном виде перенеслась на государство: универсального купца, кредитора и промышленника, поневоле играющего роль «совокупного капиталиста». Одновременно с этим функции денег, как мерила стоимости, средства обращения и платежного средства, не только сохранялись, но имели широкое поле действия, как и при капитализме.
Имело ли место в Советской России превращение денег в капитал? Полемизируя со Сталиным, Троцкий отвечал на этот вопрос положительно, показывая, что капиталовложения делались на основе плана, однако эти капиталовложения представляли собой прибавочную стоимость, создаваемую рабочими.
Несмотря на тот факт, что в России был только один «работодатель», государство, тем не менее, покупало рабочую силу. В переходной экономике экономические категории денег, стоимости, прибавочной стоимости и т.д. должны были непременно продолжаться, как элементы старого общества внутри нового общества.
Даже в самом идеальном рабочем государстве в переходный период от капитализма к социализму неизбежно будет определенное потребление прибавочной стоимости специалистами и бюрократией. В противном случае мы имели бы немедленное введение коммунизма, без каких-либо неравенств или продолжения разделения между умственным и физическим трудом. Пролетариат поднимается до положения правящего класса и уничтожает класс капиталистов. Однако в период становления он все еще остается рабочим классом. Поэтому, прибавочный продукт производится в форме прибавочной стоимости.
Как объяснял Маркс в любом случае, в государстве рабочих в переходный период прибавочная стоимость будет использоваться для быстрого создания промышленности и тем самым подготовлять путь для возможно скорейшего перехода к равенству и затем к полному коммунизму. Об этом говорил и Ленин в 1920 и 1921 годах, когда он отмечал тот шаг назад, который должны были сделать большевики, когда, они платили специалистам по буржуазным стандартам и старым «буржуазным способом».
Способ производства при капитализме является общественным, в отличие от индивидуальной формы присвоения. Переходная экономика, которая, как подчеркивал Ленин, может сильно изменяться в различных странах в различные времена и даже в одной стране в различные времена, также имеет общественный способ производства, но с государственным присвоением, а не индивидуальным как при капитализме. Это форма, которая объединяет как социалистические, так и капиталистические черты.
При социализме также будет общественный способ производства, но будет и общественный способ распределения. Впервые производство и распределение будут находиться в гармонии. Переходной формой к этому является государственная собственность. Однако полная государственная собственность не устраняет все черты капитализма сразу, иначе социализм можно было бы ввести немедленно, как об этом мечтают анархисты. Но, общество не может перейти из царства необходимости в царство свободы внезапно.
Как мы имеем новое внутри старой системы в развитии общества, так и в переходном обществе мы имеем старое внутри нового. Полное огосударствление отмечает крайний предел капитала. Капиталистические отношения должны перейти в свою противоположность. Элементы нового общества, выросшие внутри старого, становятся господствующими.
Однако советскому государству вовсе не был предопределен историей неизбежный и гарантированный переход к социализму. При поддержке мировой революции большевики смогли бы утвердить диктатуру пролетариата и построить социализм. Но, изолированная в национальных экономических границах, ленинская партия не могла выбраться из узкой колеи капиталистического накопления. Рабочее государство не может держаться бесконечно долго в отдельной стране. Конечно, можно продержаться какое-то время против давления международного капитализма, точно так же, как рабочие могут какое-то время удерживать захваченную фабрику или власть в отдельном городе. Но рано или поздно, если революция не распространится за пределы страны, она потерпит поражение.
Общественное разделение труда есть основа товарного хозяйства и капитализма, и оно нейтрализует все попытки перехода к социализму, возрождая всю старую буржуазную мерзость. Капиталистические отношения в Советской России не перешли в свою противоположность, а развились настолько, что, в конечном итоге, деформировали политическую надстройку Советов, трансформировав ее в «сталинский бонапартизм» чтобы потом снести ее окончательно в 1991 году. Экономика, в конце концов, является решающим фактором истории.
Сталинский бонапартизм
Кем же были сталинские бюрократы? Новым правящим классом или переродившимися представителями рабочего класса, оторвавшимися от него и возвысившимися над ним? Если подойти к этому вопросу диалектически, то можно ответить на него так: было и то и другое.
Государство по самой своей природе состоит из бюрократии, офицеров, генералов, начальников полиции и т.д. Но они не составляют какой-либо класс; они являются инструментом какого-то класса, даже если они находятся в антагонизме к этому классу. Они не могут сами быть классом в буквальном смысле этого слова. Государство — это аппарат управления: он сам по себе не может быть правящим классом. Бюрократия — это часть государственного аппарата. Она может «владеть» государством, в том смысле, что она поднимается над обществом и становится относительно независимой от правящего класса.
Так было в нацистской Германии, где бюрократия диктовала капиталистам, что они должны производить, как они должны это производить и т.д. для военных целей. Так же и в экономике США и Евросоюза государство диктует капиталистам, у кого они могут покупать нефть и газ, а у кого нет. В ельцинской России частных капиталистов привели к экономическому господству чиновники в ходе приватизации. И сегодня Путин назначает и низвергает олигархов. Но это не превращает государственных сановников в правящий класс. Потому что это делается для защиты частной собственности и рыночных отношений поддерживающих экономическое господство буржуазии.
Когда мы изучаем развитие буржуазного общества, мы видим, что авторитаризм служил, на определенном этапе, потребностям развития этого общества. Но, на последующей исторической стадии буржуазный авторитаризм становится препятствием для полного и свободного развития капиталистического производства. Во Франции и Англии потребовались дополнительные политические революции, прежде чем буржуазная автократия смогла превратиться в буржуазную демократию. Без буржуазной демократии полное и свободное развитие производительных сил до рамок капитализма было бы невозможным.
Если это применимо к исторической эволюции буржуазии, то это применимо и к рабочему классу в отсталой и изолированной стране, где диктатура пролетариата деградировала в диктатуру одного человека. Рабочее государство тоже может завоевать независимость от своего класса и паразитически жиреть на нем, и в то же время (в своих собственных интересах) защищая до поры до времени новые экономические формы, созданные революцией. Не случайно Ленин думал о профсоюзах как о факторе, необходимом для защиты рабочих от их государства, так же как и об оплоте для защиты своего государства.
Для того чтобы советский пролетариат мог, вступить на путь социализма, ему была необходима новая волна мировой революции, которая помогла бы ему сбросить ярмо бюрократии и вернуться к рабочей демократии. На протяжении 30-60-х годов интересам советской аристократии угрожали одновременно как буржуазная реставрация, так и развитие самоуправления трудящихся. Но, отрезанный от мирового пролетариата, в условиях временного поражения мировой революции, советский рабочий класс, не имея своей классовой организации, не мог эффективно бороться с бюрократией. Кровавая расправа над рабочими Новочеркасска показала это наглядно.
А в то же самое время, развившиеся капиталистические отношения мотивировали наиболее коррумпированную часть партийной бюрократии КПСС из привилегированной касты стать классом буржуазии. Ее поэтапная политика реставрации капитализма и сделок с международным империализмом вела к ликвидации экономических основ деформированного рабочего государства и краху СССР. Последние пролетарские черты государства разрушались, бюрократия перестала отстаивать интересы пролетариата, а принялась защищать интересы капиталистического развития России. Не капиталисты создают капитализм, а капиталистические отношения, порождаемые общественным разделением труда, порождают класс капиталистов.
Партхозактив, как об этом писал Лев Давыдович Троцкий в «Преданной революции» наделил себя большими привилегиями. Но, как он совершенно верно заметил в 9 главе этой книги: «Привилегии имеют лишь половину цены, если нельзя оставить их в наследство детям». Чиновник терял привилегии вместе с потерей «ответственного поста». Поэтому советская бюрократия шаг за шагом, вначале – интуитивно, а потом – сознательно, готовила реставрацию традиционного частного капитализма, основанного на частной собственности.
Вперед к рабочей демократии!
Как и следовало ожидать, реставрация частного капитализма принесла российским трудящимся одни только беды и страдания. Российские чиновники наделены еще большими привилегиями, чем в советские времена. Крупные капиталисты выставляют свое богатство напоказ, всячески показывая свое презрение к «неудачникам». На другом социальном полюсе — 80% бедных россиян: наемных работников и пенсионеров, которые не могут купить без кредита даже бытовую технику, из них — 20 млн. нищих с доходами ниже прожиточного минимума, у них не хватает средств даже на полноценную еду, оплату ЖКХ.
Мы, как и столетие назад, живем в научно-индустриальной цивилизации. Характер труда меняется, но он не меняет классовой природы нашего общества и положения в нем рабочего класса. Промышленность производит то, что нам необходимо, используя наемный труд рабочих и специалистов, наука развивает технологии, большинство людей заняты наемным трудом, капиталисты контролируют ключевые отрасли экономики. В России, несмотря на катастрофу 1990-х, только рабочий класс промышленности составляет около трети экономически активного населения и создает свыше трети ВВП.
Конечно, автоматизация уменьшает число рабочих мест в некоторых отраслях, но в других оно растет. Поэтому, старые формы экономической и политической борьбы для рабочего класса актуальны, так же как и в 20-м и 19-м веках. Значит, дело мировой революции, начатое в 1917 году большевиками, должно быть доведено до конца.
Объективные условия на нашей стороне. В начале ХХ века в мире было 60 млн. пролетариев, накануне второй мировой — 140 млн. сейчас – порядка 2 млрд. Вместе с семьями – это более половины человечества. Капиталистическая мировая система входит в новый системный кризис. Не хватает только субъективного фактора – интернациональной марксистской партии.
Мы, марксисты-ленинцы, прилагаем свои скромные усилия для рождения такой партии и продолжаем борьбу за рабочую демократию как наиболее выгодную для пролетариата форму его господства, основанную на следующих принципах:
1) Выборность представительных учреждений всех уровней по производственным округам.
2) Формирование рабочего правительства представительными учреждениями.
3) Отсутствие разделения властей — вся власть находится в руках представительных учреждений пролетариата.
4) Право отзыва всех должностных лиц и делегатов представительных учреждений их избирателями в любое время.
5) Установление жалования всех должностных лиц не выше средней заработной платы рабочего, отсутствие у должностных лиц всяких привилегий.
6) Создание армии по принципу всеобщего вооружения и рабочей милиции.
7) Уничтожение в армии офицерства как привилегированной касты — командир не должен иметь различий в социальном положении с рядовым составом революционной армии.
8) Введение всеобщего обучения владению оружием и военной техникой без отрыва от производства и учёбы, постепенный переход к вооружённой милиции.
Преодоление отчуждения пролетариата от власти означает непосредственное привлечение его к самостоятельному осуществлению государственной власти, к практическому участию в исполнении работы по управлению государством. Это привлечение должно быть поголовным и ежедневным, так как эпизодическое выполнение управленческих функций не может преодолеть отчуждение пролетариата от власти.
Безусловно, каждый отдельный работник не может, а порой и не хочет участвовать в исполнении работы по управлению государством, но для каждого должны быть созданы условия, позволяющие ему участвовать и в обсуждении и принятии законов, и в проведении их в жизнь, и в осуществлении контроля за их исполнением.
Несомненно и то, что рабочие не в состоянии непосредственно разрешать все вопросы, особенно вопросы общегосударственного значения, но они должны иметь право выбирать и сменять своих руководителей, знать и проверять каждый самый малый шаг их деятельности, при этом должны быть отменены все бюрократические формальности и ограничения выборов, рабочие сами должны определять их порядок и сроки, иметь возможность в любое время отзывать не оправдавших их доверие выборных.
Только в этом случае рабочие будут ощущать свою причастность к власти и смогут оказывать реальное воздействие на поведение своих выборных и принимаемые ими решения. Это обеспечивает ответственность выборных перед избравшими их рабочими, но не гарантирует соответствие интересов выборных интересам выбравших их пролетарских масс, а при отсутствии такого соответствия, выборные не смогут выражать, а будут лишь защищать интересы рабочих, да и то в меру своего представления о них. Добиться этого соответствия можно лишь предотвратив отрыв выборных от своих избирателей, то есть, обеспечив им те же условия жизнедеятельности, которыми обеспечены пролетарские массы.
Чтобы получить политическое господство, пролетариат должен завоевать господство в сфере экономики, то есть преодолеть свое отчуждение от собственности на средства производства и сосредоточить в своих руках реальное управление процессами производства и распределения продуктов производства.
Для этого надо национализировать средства производства, и тогда класс буржуазии исчезнет сам собой. Да, буржуазия как класс исчезнет, но капиталистические отношения сохранятся. В последнее время национализация довольно часто применяется в капиталистических государствах, но от этого они не меняют своей сути. Ведь основой капиталистического способа производства является то, что пролетарии обладают только рабочей силой, а средства производства находиться не в их руках. То есть всеобщая национализация ликвидирует класс капиталистов, но ставит на его место государство в качестве совокупного капиталиста, сохраняя нетронутыми капиталистические производственные отношения.
Следовательно, для обеспечения экономического господства пролетариата надо не просто национализировать средства производства, но и передать их в непосредственное распоряжение рабочих, а не превратить их в отчужденную от них общегосударственную собственность. Однако, поскольку промышленное производство имеет общественный характер, средства производства должны быть переданы не в собственность каждого отдельного рабочего, а в собственность трудового коллектива осуществляющего работу на них в целом.
Только в этом случае рабочие смогут взять в свои руки управление производственным процессом и производственными отношениями. Только так может быть преодолено отчуждение рабочих от собственности на средства производства и обеспечено их господствующее положение в экономике. Но так как средства производства передаются в собственность трудового коллектива в целом, последний для осуществления своих прав собственника, для управления производственными процессами и производственными отношениями вынужден создавать специально на то уполномоченные органы — фабрично-заводские комитеты, которые являются не только органами управления производством, но и первичными ячейками рабочей демократии.
Формирование органов рабочей власти по производственному принципу не только приближает пролетариат к управлению государством, но и способствует его сплочению, так как рабочие, объединенные единством производственного процесса и единой ответственностью за результаты своего труда, в том числе и управленческого, осознают единство своих интересов более сильно, чем разрозненные рабочие массы, проживающие на одной территории, но работающие на разных предприятиях. А, следовательно, они более готовы к формированию единой государственной воли, как воли господствующего в экономике пролетариата. Поэтому краеугольным камнем диктатуры пролетариата, выражающим сущностное назначение Рабочего государства, является объединение рабочих по производственному принципу, и замена территориальных избирательных округов самоуправляемыми экономическими производственными единицами (завод, фабрика).
Только такие формы государства могут обеспечить реализацию воли пролетариата, как государствообразующего класса. И, следовательно, только государство, имеющее такие формы, может называться диктатурой пролетариата.
Автор: И. Тугаринов